Этот сайт использует файлы cookie. Продолжая пользоваться данным сайтом, Вы соглашаетесь на использование ваших файлов cookie.

Болгария знакомая и незнакомая: Богач, бедняк

Болгария знакомая и незнакомая: Богач, беднякфото: sb.by

Когда летишь в самолете национального авиаперевозчика «Болгарские авиалинии», то понимаешь, что до процветания Болгарии шагать и шагать: кожа на креслах протерлась и пошла трещинами. «Может, они еще при Живкове летали», — мелькает мысль. А потом в кармане впереди стоящего кресла обнаруживается журнал не с увлекательным чтением о природных, архитектурных и прочих красотах, как это обычно бывает, а журнал Investor (думаю, название понятно и без перевода). Болгарии нужны деньги, понимаешь ты. Приземляешься в не слишком живом аэропорту, где пограничный контроль длится неожиданно долго, а ты от этого давно отвык (член ЕС Болгария не входит в Шенгенскую зону, хотя очень хочет и туда, и в еврозону), смотришь на хмурые лица и вспоминаешь, что, например, в 2016 году Болгария была признана самой несчастливой страной в регионе Европы, Центральной Азии и СНГ. Здесь прекрасная природа — горы, море — и самый низкий в ЕС ВВП (49% от среднего на душу населения), самая низкая средняя заработная плата и 22% населения за чертой бедности. У каждого своего собеседника я пыталась выяснить: как вы дошли до жизни такой? Кто–то на такую постановку вопроса обижался, кто–то защищался, кто–то соглашался, но грустили все.

4. Богач, бедняк

Дважды посол Болгарии в США, а сегодня один из директоров Атлантического клуба Болгарии Елена Поптодорова объясняет просто:

— Потому что Болгария стартовала с более низкого места. Она никогда не была самой богатой. В социалистическое время мы были более равными, это правда. Но Центральная Европа была баловнем, это была витрина социализма, туда делались большие инвестиции, специально уделялось внимание тому, чтобы сделать ее привлекательной — это было частью политики того времени. Но не только в Болгарии было плохо, в Румынии ситуация была еще хуже. Но Чаушеску сделал одну вещь — я даже не знаю, нужно ли мне об этом говорить, но одна вещь, которую он сделал, и которая имела позитивный результат, хотя цена была совершенно неприемлемой, лишения почти бесчеловечными — они вошли в новые времена без внешнего долга. А у нас был внешний долг 4 млрд долларов. Так что Болгария никогда не была среди самых богатых стран социалистического блока. В том, что мы сегодня самая бедная страна ЕС, я считаю, сыграла роль криминальная приватизация, которая идет от верхушки, от менталитета людей, и которая сделала некоторых очень бедными, а некоторых — очень богатыми. Это то, что случилось. И, к сожалению, для этого был политический зонтик. Это узкий круг. Не все, но некоторые люди, имевшие власть, выбирали собственных людей, которые делали им бизнес. Им давали возможности приватизировать, торговать, развивать большой бизнес — и сегодня у нас есть олигархи, которые в прямом смысле украли реальные деньги из бюджета. И я говорю о сотнях миллионов. Но это было прикрыто из–за связей. Это все связано с мышлением, которое существовало тогда, когда происходили все эти процессы. Это умное, примитивное, жадное мышление некоторых из тех, кто был тогда у власти. Я была потрясена, когда узнала о том, что происходило здесь в 1990–е.

Приватизация в Болгарии стартовала не сразу после «перехода» 1989 года, фактически она началась куда позже, только в 1997–м. Предприятия продавали быстро, часто по заниженным ценам. Считалось, что так можно избавиться от убыточных производств (ну или в крайнем случае повысить рентабельность малоэффективных), но важнее было то, что стране срочно нужны были деньги для погашения того самого внешнего долга, о котором говорила Елена Поптодорова. С этой точки зрения, приватизация в Болгарии была уникальной для Восточной Европы (относится ли Болгария к Европе именно Восточной — еще вопрос, скорее, к Южной, а если еще точнее, это Балканы) и осуществлялась по изобретенной когда–то министром финансов США для стран Латинской Америки «схеме Брейди» — это когда внешние долги государства могут возвращаться внутренними ценными бумагами или, как это и происходило в случае Болгарии, правом собственности на производства. Уровень жизни тогда значительно упал, и только в 2004 году Болгария смогла достичь точки, с которой началось падение — уровня 1989 года. Какие там «пять лет, и заживем как в раю», во что многие болгары искренне верили и о чем мне говорили практически все мои собеседники. Впервые с 1988 года ВВП вырос только в 1994 году — на 1,4%. Получается, через те самые пять лет.

Бывшему царю и бывшему премьер–министру Симеону II не нравится, когда его страну (он не царствует и не властвует, но Болгария всегда будет «его страной»: он с этой мыслью родился, и в ней был воспитан) называют очень бедной:

— Я не люблю ярлыков — самая бедная, самая богатая, лучшая, самая состоятельная. Я предпочитаю смотреть на вещи сравнивая, что на самом деле бедно, а что богато. Потому что иногда дело не только в деньгах. У нас есть общий знаменатель для всех стран, которые были в советской системе: люди хотят больше зарабатывать, при коммунизме люди были высоко квалифицированны — они уезжают и работают за границей, — начинает загибать пальцы, — чтобы а) отправлять деньги своим семьям, б) чтобы иметь лучшую жизнь и в) чтобы в конце концов вернуться. Многие уехали. Может быть, вы слышали, что в летний сезон мы вынуждены приглашать сотни украинцев, молдован, которые работают в ресторанах и барах, потому что болгары работают за границей, где зарабатывают больше. Внешний долг Болгарии удивительно низкий, гораздо ниже, чем у многих богатых европейских стран (сегодня — 62,1% от прогнозируемого ВВП, чуть выше допускаемого Европейским центробанком для стран еврозоны уровня в 60% ВВП — И.П.). Если богатым европейским странам нужно будет выплатить свой внешний долг, они не будут такими богатыми. Поэтому мы не должны обобщать. Вы видите бедность в деревнях. Почему? Потому что только старики, такие, как я (Его Величеству 81 год — И.П.) или даже моложе меня, остаются в деревнях. Это феномен во всей Европе. Демографическая проблема есть во многих странах, не только в Болгарии. У нас было 20 лет негативной демографии, потому что а) многие уехали, б) люди научились с юных лет тому, что чем больше экономика превалирует, тем больше общество становится эгоистичным, и иметь 5 — 6 детей — это слишком дорого, слишком много проблем, а жена должна работать. И поэтому у нас семьи с одним или двумя детьми, и это феномен практически по всему миру. Так что это неспецифическая проблема Болгарии, чтобы называть ее снова и снова самой бедной. Потенциально у Болгарии много возможностей, и реально хороших возможностей, которые мы должны продолжать разрабатывать, чтобы поднять наш уровень. Но это занимает время, иногда на это нужно несколько поколений. Для этого нужно еще и понимание. Вы не можете навязать демократию — бах! — и вот демократия. Это было большой ошибкой Соединенных Штатов после Второй мировой войны — Pax Americana.

Pax Americana («Американский мир») — период после Второй мировой войны, когда мир стал биполярным: с одной стороны, этот самый «Американский мир», который стабильно и динамично развивался, в том числе благодаря американским деньгам, а с другой — Pax Sovietica («Советский мир»).

— Они думали, — продолжает царь Симеон II, — что если эта система хорошо работает для Штатов, ее нужно применять везде. Но есть география, широта, климат, менталитет. Это была одна из больших ошибок, путающих людей, которые захотели смотреть только на Штаты или на Запад и не думать о других преимуществах, которые имеют более традиционные общества или те, которые смотрят на Восток. Я считаю, мы должны смотреть на специфичность. И это очень важно здесь, в Болгарии. У нас прекрасная природа, фантастические леса, фантастическая почва для сельского хозяйства, у нас очень умные люди. Но мы страна примадонн. Поймите правильно, я говорю это со всей моей любовью и уважением к нашей стране. У нас тысячи высококвалифицированных, способных, умных людей, но у нас нет чувства командной работы, которое есть во многих западных странах. Если бы у нас было больше чувства, которое, кстати, есть у американцев, что нужно смотреть на человека, который добился успеха, пытаться ему подражать и работать вместе, я думаю, мы могли бы продвинуться вперед намного больше. И это придет. Потому что ЕС, в конце концов, одно большое объединение, где вещи имеют тенденцию сливаться и становиться одинаковыми — это преимущество Европейского союза. Потому что у каждой отдельной страны в Европе нет шансов, она слишком мала.

Спрашиваю у председателя комитета по экономической политике и туризму парламента Болгарии Петра Кынева: может быть, причины нынешней бедности в том, что реформы здесь прошли тяжелее, чем в других странах бывшего социалистического блока?

— Я считаю, что мы потеряли первые несколько лет в политических единоборствах, — говорит Кынев. — Если идет сильный перелом экономических отношений, переход из планового социалистического хозяйства к свободной, либеральной, рыночной экономике, нужно было сделать более умно, как в Польше, Чехии, Словакии. К сожалению, у нас не появился ни Бальцерович, ни Гавел. К сожалению, почти десять лет мы только говорили — перемены, перемены, перестройка, и шло выкачивание денег из госструктур и госпредприятий. Потом правительство правых, которые в 1997 году приняли на себя власть, провело абсолютно бандитскую приватизацию. И дело не в том, что они себе все купили и раздали все, а в том, что они все обанкротили. У нас было почти 3.000 предприятий, которые были структурно определяющие, сейчас не больше 100 — 150. Все было вырезано и продано. Сейчас мы более–менее оттолкнулись от дна. Впервые мы достигли 100 млрд левов ВВП, это 50 млрд евро. И там 51 млрд левов — экспорт.

— Что и куда экспортируете?

— На первом месте — продукция большей добавленной стоимости. У нас около тысячи предприятий работают на электронику, механику и особенно автомобильную промышленность, сколь бы странно это ни звучало. Мы автомобили не производим, но абсолютно все западные иномарки производят у нас или детали, или комплектацию. На втором месте — сырье. На третьем — одежда и всякий аутсорсинг. Только на предпоследнем месте, по–моему, сельское хозяйство.

Звучит вроде бы неплохо, но с 1989 года внешнеторговый баланс страны остается негативным.

— Конечно, наша экономика на 70% связана с Европой, — продолжает Кынев. — Мы шутим, что когда европейская экономика кашляет, у нас начинается грипп. Как раньше мы были связаны с Советским Союзом, так сейчас то же самое с Брюсселем — очень сильно. Но этих 3 — 4% нам не хватает. Абсолютно. Я считаю, что надо идти на 6 — 7 — 8%.

— А это реально?

— Реально, если сделаем реформы, — разводит руками: мол, не только от меня это зависит. — К сожалению, правительство — я сейчас начинаю говорить, как представитель оппозиции, но я один из немногих людей в парламенте, который занимается бизнесом всю жизнь, я сам инженер и поэтому могу спокойно говорить, что реформы нужны.

— Хочет ли Болгария вступить в зону евро?

— Насчет еврозоны у нас еще есть дебаты. Я сам думаю, что войти в еврозону нам уже обязательно. Тем более что мы уже 30 лет так называемый валютный порт. То есть наш национальный банк практически не выполняет никакие монетарные задачи. Еще 20 лет назад парламент решил: 1 евро = 2 лева, и все. Типография Национального банка не имеет права печатать больше денег, чем рост экономики. Если у нас обратный процесс — спад экономики, они должны изъять деньги с рынка.

— То есть вы живете по правилам евро?

— У нас давно разрешено компаниям расплачиваться в евро. Вот в магазинах пока еще нельзя. Но Европа побаивается, после Греции они никому не верят. Так что посмотрим, что будет дальше.

О сегодняшнем дне и перспективах разговариваем в клубе журналистов с Исаком Гозесом. Задаю элементарный, с моей точки зрения, вопрос — знаю, что нашим читателям это будет интересно:

— Как у вас с пенсией? Можно жить?

Сидящий рядом фотограф Красимир Свраков начинает хохотать (я бы сказала — неприлично хохотать). Гозес вид сохраняет серьезный, отвечает обстоятельно:

— Очень большие пенсии имеют олимпийские чемпионы. Думаю, есть шесть человек, которые дважды были олимпийскими чемпионами. Вот у них пенсия, может быть, 2.000 левов (помним, что если любую цифру в левах разделить на два, получим значение в евро. — И.П.). У нас есть лимиты. Самая большая пенсия сейчас — тысяча левов. Самая маленькая — 250. Нужно сказать, почему так получилось. Пенсионные фонды — это деньги, которые были при социализме, которые собирали 45 лет, исчезли.

— Куда?

— Никто не знает.

— И никто не понес ответственности?

— Тогда было государство и партия — все одно. И никто не понес ответственности. Начали формировать новый пенсионный фонд, и из–за этого все так стало. Увидим в будущем. Но в будущем будет плохо, потому что мало людей будут работать, а пенсионеров будет много. И это будет трагическая история.

— Люди, которые уезжают из Болгарии...

— Больше всего уезжают медицинские кадры, медицинские сестры: здесь у них нет зарплаты. Здесь у нее будет 600 левов, а в Германии — 3.000 евро.

— Получается, Болгария — бедная страна.

— Самая бедная, так факты говорят. Во время социализма мы были равнее, хотя ГДР всегда жила лучше нас. Но внутри стран люди были одинаковые. Сейчас — разные.

— А какая перспектива у Болгарии? Как вы смотрите в будущее?

Неожиданно повисла пауза. Мои собеседники задумались, стали помешивать ложечкой давно остывший кофе.

— Каждый человек смотрит в свое будущее. Наше место в Европе, мы будем там. Но какая может быть перспектива, когда в стране 3 млн пенсионеров?

Больной вопрос, понимаю я. Но не перестаю его задавать. Вот и с Еленой Поптодоровой говорим о том же, и она, желающая видеть солдат армии США на своей территории, она, которая вела свою страну в НАТО, не скрывает разочарования (справедливости ради — к членству в НАТО это разочарование не имеет отношения):

— Чего люди хотели в 1990–е, кроме прозрачности, это была справедливость. Что это не привилегия немногих избранных, но справедливость для всех. Конечно, это было романтично, потому что идеального общества не существует. Это всегда мы, люди. И это все выстрелило назад... У моей мамы пенсия в 200 левов, если я не буду ее поддерживать, ей конец. Вот она и есть большинство. И сложившееся положение дел люди не могут принять. Поэтому уезжают. И едут они не в Канаду, например. Нет, самое большое зарубежное сообщество болгар — в Испании (именно в Испании, вспоминаю я, жил долгие годы в изгнании царь Симеон II, и вряд ли это просто совпадение), Германии, многие пытаются уехать в Скандинавские страны — это то, где они хотят быть.

Кто не уезжает, крутится как может. Знакомое слово, правда? Ну не зря же мы братья–славяне, наученные советским опытом выживать в любых условиях и уметь быть счастливыми при любых обстоятельствах. Средняя заработная плата по стране — 530 евро, но проведенные исследования показали, что разница между официальной зарплатой и той, которую люди получают в конвертах, может доходить и до 500 евро. Объем «теневой» экономики Болгарии достигает 30% ВВП, это около 15 млрд евро.

...В центре Софии, на площади Народного собрания, у памятника царю–освободителю, российскому императору Александру II с надписью «Братьям–освободителям признательная Болгария» — демонстрация. Нам советовали туда не ходить — мол, демонстрации, случается, выходят из–под контроля — но как не пойти? Протестуют против премьер–министра Бойко Борисова, пикетчиков не много, все спокойно, если не считать страстных речей. Эти люди премьера не сбросят, сколько бы ни жаловались. Сейчас Болгария на видимом подъеме, а вот в феврале 2013 года волна народного возмущения смела и Борисова, и его правительство, которое так подняло тарифы на электроэнергию, что многие пенсионеры получили счета за электричество, превышавшие их пенсии. (Помните, в предыдущей публикации мы говорили о том, что Болгария отказалась от трех крупных энергетических проектов с Россией? Я вижу прямую взаимосвязь между этими отказами и повышением цен.) Теперь Бойко Борисов в третий раз премьер, и один из моих болгарских знакомых Михаил Якимов его хвалит. Говорит, что дела в стране заметно идут в гору — и образование становится лучше, и медицинское обслуживание, и вот молодежь, уехавшая было за границу, стала возвращаться. По крайней мере именно так говорит Бойко Борисов, а Михаил Якимов хочет ему верить. Потому что всегда хочется верить в лучшее для своей страны и своего народа.

«Мы не бедные, — сказал мне в сердцах вице–мэр города Первомай Ружди Салим. — Мы богаты душой».

Источник: Беларусь сегодня

Поделиться:
Читайте
новости:
Телеграмм Яндекс Дзен Вайбер Google Новости Яндекс Новости Фейсбук Твиттер Вконтакте Одноклассники
 

Добавить комментарий

Все комментарии пользователей, размещаемые на сайте, являются постмодерируемыми. Это означает, что администратор читает сообщения после их размещения на ресурсе, и имеет право удалить их без каких-либо дополнительных объяснений. Запрещается писать комментарии только БОЛЬШИМИ или latinskimi буквами.