Труд (Болгария): освобождение — недоосвобождение

«Если бы было так легко освободить Болгарию от турецкого рабства, коммунисты бы сделали это»

Неизвестный мыслитель начала XXI века

Мы не создали и не отвоевали национальное государство, включающее в себя все земли, населенные болгарами. Мы можем безусловно доверять решениям Берлинского конгресса.

Как протекали процессы в 1870-ые, в частности — связанные с интересующим нас освобождением-недоосвобождением?

Главный ответ — они протекали как процессы. Ничего не было определено заранее, как нас сегодня учат — «все было известно, подготовлено по документам и в соответствии с многовековыми политическими устремлениями России». Однако никто не обеспечил России 100-процентную победу в войне.

В какой-то момент успех зависел и от «горстки спартанцев», как небезосновательно отмечал Иван Вазов. А когда Россия поняла, что турецкая армия не может ее остановить, она, окрыленная победой, попыталась выйти из предварительного, вероятно, не совсем желательного и продуманного соглашения — таково наиболее возможное объяснение Сан-Стефанского договора. Похоже, сейчас самое время задуматься о роли документа и стоящей за ним недосказанности. Нынешние документалисты с этим делом обращаются вольно — одни документы они считают 100-процентно подлинными, а другие — поддельными. Договор от 3 марта 1878 г. они считают ошибочным и недействительным, а предварительный договор России с Австро-Венгрией — чистым и обязательным. Почему?

Потому что им так хочется! И еще кое о чем пока только намекну: хотя на протяжении многих веков отношения между людьми и организациями оформляются с помощью договоров, исторически важные решения принимались (и, вероятно, принимаются) в написанных от руки заметках, как, например, между Черчиллем и Сталиным [на Ялтинской конференции]. Так что полегче с документами.

Решения Берлинского конгресса — это единственное, чему можно доверять, когда речь идет о событиях 1876-78г., как минимум потому, что эти решения имели реальный вес (Сан-Стефанский мирный договор носил предварительный характер — прим.пер.). И последнее, что необходимо рассмотреть под историческим микроскопом — роль личностей. Мудрый вывод о том, что политика России постоянна и не зависит от личности императора, — еще одно коварство для «последней инстанции», чтобы иметь «неоспоримые» победоносные аргументы.

Можно ли поставить знак равенства между Александром II и несколькими его предшественниками и наследниками?! Между тем, кто изменил экономические и социальные отношения в России, отменив крепостное право, между тем, кому только смерть помешала изменить государственное устройство страны (сделать абсолютную монархию конституционной), — и всеми остальными. Сегодня смеются, что болгарин ошибочно назвал Александра II нашим освободителем. Он, видите ли, обманутые болгары, «был царем-освободителем крепостных в России». И вообще не считал себя освободителем болгар. Никто не думает о том, зачем была нужна война стране, в которой проходят реформы, и проходят непросто. И хотела ли она, вместо того, чтобы решать свои внутренние жизненно важные проблемы, тратить на войну огромные ресурсы. Одна из проблем — модернизация вооружений — на протяжении столетия была для России неразрешимой. Даже во время войны 1877-78 гг. у распадающейся Османской империи оружие было новее, чем у нее.

Итак, я объяснил основные принципы анализа этих исторических событий. Осталось упомянуть еще о двух — наши историки о них знают, но решают им не следовать: все компоненты и участники событий должны подвергаться анализу, а утаивать или умалять значение существенных фактов недопустимо.

Теперь я должен попытаться представить и проанализировать две вещи: события в истории Европы, определившие наше освобождение-недоосвобождение, и роль Болгарии — странно, почему наши предки и современники совсем ее не учитывают. Освобождение-недосвобождение Болгарии с 1878 г. — печальный и непоправимый факт, поскольку мы не создали и не отвоевали национальное государство, включающее в себя все земли, населенные болгарами («Великую Болгарию»). Но великий факт в том, что болгарское государство мы все-таки создали и, несмотря на сопротивление и препятствия со стороны Европы, расширили его, хотя и не до желаемых границ (территориальные потери Болгарии мы здесь рассматривать не будем). Не каждый день обстоятельства мировой истории позволяют подобным событиям случаться. Так что в выбранный в качестве праздника день Начала Освобождения мы должны радоваться. Он должен внушать нам уважение к тем, кто внес в него свой вклад. Он должен обязать нас продолжить строительство, частью которого является понимание того, что произошло — нам нужно знать, почему и как вместе с освобождением произошло недоосвобождение.

Но неудержимые эмоции и «прозрения», плачи и стереотипы не слишком просвещенных людей нам в этом не помогут. Чтобы разобраться в этом и попытаться переписать дух и суть этих исторических событий, я процитирую статью [болгарской] Википедии о США: «Руководствуясь доктриной „явного предначертания", в XIX веке новая страна предприняла энергичные шаги по расширению своих территорий в Северной Америке. Это начинание потребовало вытеснения коренного населения, приобретения новых земель и постепенного принятия других штатов. Гражданская война в США положила конец законному рабству черного населения. В конце XIX века Соединенные штаты продолжили свое расширение в Тихом океане, став крупнейшей экономикой своего времени. Испано-американская и Первая мировая война подтвердили статус государства как глобальной военной силы».

Что ж, мы так свою историю не напишем (да и не стоит нам так ее писать), мои смеющиеся горлицы! Наше освобождение началось с Апрельского восстания. Но только на первый взгляд. Оно началось намного раньше (объясню позже). Восстание положило начало практическому воплощению в жизнь предначертанного дела, причем то, каким было это воплощение, кажется единственно возможным вариантом. После подавление восстания болгарский народ заявил всему миру о своем существовании и о том, что он достоин права на другую жизнь, в том числе и в своем государстве. (На самом деле, о нас знали и раньше, поскольку располагали всей информацией об истинной истории мира со времен Христа. Но молчали. Это их дело).

Вопреки здравому смыслу, диктующему, что нужно поднимать революцию, имея хоть какие-то шансы на успех, принеся в великую жертву тысячи мучеников, мы заставили мир действовать во имя нашей свободы. Сочувствующие умы — да, но не политиков.

Один из них — премьер-министр Великобритании Дизраэли (он же лорд Биконсфильд; он, как и лорд Черчилль, тоже был писателем), используя комиссию, превращающую намерения в факты, пытался обмануть и отвлечь от действий остальной мир. Но, разоблаченный как в своей стране, так и за рубежом, он не смог остановить ход событий. Другие политики сделали первый возможный ход — спровоцировали Константинопольскую конференцию, чтобы выразить некоторое сочувствие Болгарии и убедить Турцию ослабить петлю и предоставить нам некую автономию.

Не буду рассуждать о том, насколько чисты были намерения участвующих великих держав — пусть это делают документалисты. Но я убежден, что все участники понимали, что от этого вряд ли будет какой-то результат. И в то же время знали, что у политики есть продолжение. И здесь это продолжение действовало на гребне европейской общественной волны презрения ко всему восточному, беспокойства и заступничества за судьбу храброго христианского народа.

Задним числом мы можем предположить, что Константинопольская конференция была своего рода пробным камнем для дальнейших действий. Я знаю байки о том, что Россия объявила войну из-за отказа Турции [признать решения Константинопольской конференции]. Но есть два «но». Во-первых, ее (Турцию) нельзя принуждать. Во-вторых, Турция отказала всем великим силам, но они только окружили ее. И были далеко. Крым был еще дальше, но в 1854 году это не помешало там высадиться армиям Англии и Франции с благословения Австро-Венгрии и вместе с Турцией разбить Россию. Есть и другая гипотеза — Россия стремилась к войне, чтобы вернуть имперскую уверенность в себе, утраченную после поражения в Крымской войне.

Вероятно, это побочный фактор — едва ли в конце XIX века империя с множеством внутренних проблем вступит в войну с могущественным противником только чтобы восстановить уверенность в себе. Похоже на подражание Гомеру, который сталкивал страны из-за оскорбленной гордости обманутого женой правителя. Сама того не осознавая, отечественная историография иногда впадает в непреодолимый литературный транс и пересказывает классические сюжеты.

Источник: ИноСМИ

Читайте
новости: